Послегипнотические галлюцинации
Тогда Форель снова усыпил ее; он внушил ей, что теперь она после пробуждения увидит совершенно явственно три фиалки со стеблями и все три будут на ощупь совершенно одинаковы. Тогда она не могла уже найти никакой разницы между действительной фиалкой и той, которая была создана галлюцинацией, так как произошел одновременный обман нескольких чувств.
Для нашей теории познания, для нашей веры в так называемую реальность наших чувственных восприятий, - такие опыты имеют большое значение. Подобным же образом лицо, погруженное Моллем в сомнамбулизм, не могло отличить действительного человека от того, который был создан галлюцинацией.
В отдельных случаях удавалось вызывать после пробуждения целый ряд происшествий - видений. Так, например, женщина, погруженная Бернгеймом в сомнамбулизм, провела следующую послегипнотическую галлюцинацию: "Во дворе больницы играет военный оркестр; трубач входит в комнату, играет какой-то мотив, начинает с ней разговаривать, шутит, становится навязчивым, хочет ее обнять, но его выталкивают две сиделки". Наступление таких обманчивых происшествий можно назначить за
несколько дней или недель вперед.
Бернгейм, например, внушил: "Через неделю при утреннем обходе со мной войдет доктор М., осведомится о вашем здоровье, вы ответите, спросите о некоторых знакомых и, наконец, попросите его похлопотать о вакансии в богадельне и т. д." Одному солдату он внушил, что тот через три месяца в какой-то день посетит доктора Льебо, там он встретит президента республики, который вручит ему медаль и пенсию. В указанный день солдату внезапно пришла идея отправиться к доктору Льебо, и там ему показалось, что все произошло действительно так, как было указано. Конечно, это была амнезия; он не знал, что ему все это было внушено.
Если уже при подобных опытах загипнотизированный относится к пережитому во время гипноза с иным сознанием, чем наяву, то сходство гипнотического состояния со сном обнаруживается еще яснее во время внушений, вызывающих различные превращения личности. Можно внушить погруженному в сомнамбулизм, что он собака, - и он лает и бегает на четвереньках; что он волк, - и он с яростью бросается на какой нибудь предмет. Бернгейм превратил офицера в девушку и девушку в офицера, и оба вели себя соответственно своим ролям. Одной особе внушили даже, что она стул, и она становилась на четвереньки в деревянной позе; или, что она ковер, и она пластом ложилась на пол.
Краффт-Эбинг заставлял Ильму С. переживать всевозможные возрасты: в качестве ребенка она разговаривала по детски, плакала, разыгрывала из себя упрямицу; в качестве школьницы она возилась с пером и чернилами, писала каракули, ставила кляксы и т. д. Такие превращения проливают свет на различные вопросы. Прежде всего, на средневековые явления ликантропии - когда людям казалось, что они превращались в волков, и они разрывали могилы; вампиризма - когда истеричным людям казалось, что они вампиры и они начинали сосать кровь, и, во-вторых, на бредовые идеи душевно-больных, которые становятся гораздо понятнее, благодаря аналогии с гипнотизмом.
Душевно-больной, который мнит себя Бисмарком, Христом или царем, исполняет свою роль с той последовательностью и не иначе, чем его разум представляет себе эту роль.
<<
- 1
- 2
- 3